Одно из очень немногих произведений, котрыми я гордюсь) Хотелось бы узнать ваше мнение))

Desperatio.

Автор: Night Sky
Пейринг: ?
Бета: Нет.
Рейтинг: PG.
Жанр: Angst, drama, POV, сильное ООС персонажей.
Дисклеймер: Мне ничего не принадлежит. Я лишь так, мимо пробегала…
Саммари: Когда не остается ничего, приходит Безумие. Его вечная спутница сама Смерть, но иногда Оно приходит не с ней…
Статус: закончен.
Desperatio (лат.) – Отчаяние.

Глава № 1. Ничего нет.

…Как-то раз я взял карандаш и помножил двадцать четыре на триста шестьдесят пять. И еще раз – на шестьдесят пять. И у меня получилось что-то немногим больше чем полмиллиона.
Не верите? Возьмите карандаш и проверьте. От начала жизни до смерти – всего лишь полмиллиона часов.
Так спешите любить все, что вы любите! И ненавидеть все, что ненавидите! Словом и делом спешите сегодня – завтра будет поздно. Все слова, которые вы не успели сказать, превратятся  в бессмысленный хрип, все движения, которые вы не успели сделать, превратятся в беспомощный трепет, когда настанет последний из вашего полмиллиона…
Валентин Рич  «Полмиллиона часов»

Холодное утро и как всегда остывшая чашка с кофе. Очередная бессонная ночь и куча сообщений на автоответчике. Как всегда непрочитанных, конечно.
Иногда кажется, что есть такие вещи, которые навсегда останутся неизменными.

Ничего нет и не было.

Ужасно болит голова, а на горизонте – десяток кружек с остывшим кофе и молчаливый взгляд кухонной утвари. Заспанная луна в окошко и ужасный беспорядок на кухне – я так и не научилась быть аккуратной.

Кто я?

Стражница, охраняющая никому ненужный мир?
Да нет, я давно уже не Стражница. Все прошло. А может, как обычно, и не было. Это был наш выбор, и мы решили уйти. Навсегда.

Вот только кому от этого легче?

Никому, естественно.
Просто так было нужно. Такова наша роль в дешевом спектакле с паршивой режиссурой. И все.

Сердце Кондракара висит у меня в ванной, и каждое утро, умываясь, я задеваю его расческой. Оно падает вниз и тихонько звякает. Я почему-то хмыкаю и вешаю его обратно. Вот он – Символ Кондракара, его мощь. И висит у меня в ванной, как какая-то безделушка. Хотя для меня так оно и есть. Оно не мое и не чужое, а просто ничье. Оракул не сможет его вернуть обратно, а значит – и не будет других Стражниц. А значит, и мир когда-нибудь сдохнет…
Надеюсь, что начнет с Земли.
Хотя это не так уж и важно.

Я – такая, какая я есть, и навсегда такой останусь. Меня уже не изменить. Мое прошлое – оно и осталось прошлым. Его просто не было.

А что дальше?

Ничего. Жизнь, как жизнь, вот только в одиночестве. Мне хватило нашей дружбы. Хотя и не было ее никогда. Мы боролись вместе –  сами с собой, наедине – с одиночеством. А теперь мне так легче.

«Нас» больше нет.

Я разговариваю с холодильником. Я задаю вопросы тостеру. А чайнику я говорю, что жизнь – дерьмо, и что хуже не бывает, просто все глубже и глубже катится вниз. А он – единственный, кто не отвечает мне, лишь отражает огонек сигареты от металлической поверхности и удовлетворенно хмыкает. Я никогда не беру чайник за ручку – предпочитаю обжигаться об него. Так я знаю, что реальность существует…все еще. Жаль, что уже не для меня.

В моей комнате полно пустых рамок. А на полу – битого стекла и старых фотографий. Они никогда не лежат на месте – сквозь вечно открытые окна проникает ветер – он-то и переносит их с места на место.

А я всегда пожимаю плечами, смотря на очередной снимок из-под полуопущенных ресниц.

Пятеро. А может – шестеро. Или было больше – гораздо или нет? – разве имеет значение? Не мне точно.

Лениво зеваю.

Фотография рваная. Углы обожжены, и много-много сигаретного пепла. Везде. Я никогда не любила убираться. А теперь это потеряло всякий смысл.
Совсем.

Выхожу на балкон и вдыхаю приторно-грязный городской воздух. Полной грудью.

Как глупо.

Очередная ночь – чьи-то глупые звезды. Не мои, конечно, я бы их не придумала никогда. Фантазии бы не хватило, да и не нужны они мне. Совсем. Ни капельки. Они – как память. Память о том, что было, но чего для меня никогда не было и не будет. Просто я так хочу, я сыта по горло чужими приказами.

Я так хочу жить. И теперь меня не остановишь. Я – это я, как бы я себя не ненавидела.

Сажусь на подоконник и достаю очередную сигарету. Лениво поджигаю и делаю вдох. А может, и выдох – тонкий слой серого дыма остается в комнате, пеплом оседая на ковер. 

Я снова задыхаюсь, а ингалятор – ненужная и глупая вещь – лежит, кажется, в нижнем ящике в тумбочке, что стоит у входа. А может, и в верхнем. Или совсем не там. Не помню. И никогда не буду.

Я высовываюсь в окно – почему-то меня не страшит то, что я могу упасть. Было бы куда падать – а мое небо уже давно сдохло, и нет причин что-либо менять – и глубоко вдыхаю. Ничего не меняется, а приступы клаустрофобии становятся все чаще и отчаяние.

Почему-то я стала бояться стен, они высасывают весь кислород. А стеклянные двери бьют. Наотмашь, естественно.

Моя квартира задушила мое небо. И оно сдохло. Без видимых на то причин.

А так хотелось спокойствия. И чтобы не было это беготни по жизни. А взамен – лишь кофе и постоянная бессонница. Да и вязкая клаустрофобия. Мои стены душат меня. Поэтому-то я и сплю всего лишь шесть часов… в неделю, чтобы не сдохнуть. И мне этого достаточно…

* * *

Я опять болтала с чайником, а это тварь даже не посмотрела в мою сторону. Наверное, я настолько плохо выгляжу.

А ведь все было не так…
А ведь раньше было что-то…

Соревнования. Постоянные, многие. Да, такой успех… Я вроде бы победила в нескольких соревнованиях – может в трех, а может – их было больше десятка – какая разница? Все медали лежат в коробке из-под обуви. А потом – еще одна победа, и я ушла из спорта.

Зачем мне все это было нужно?

Просто я бежала… От своих страхов, пустых снов и приступов клаустрофобии. Тогда-то я и начала курить, запершись в своей квартире.

Черт, совсем забыла, и кофе давно остыл. Пора выкинуть чайник и купить кофеварку. Может, хоть она будет отвечать на мои вопросы?

Выливаю густую темную жидкость в раковину и вздрагиваю – опять звонит телефон. Зеленая кружка падает и разбивается.
Ну, что ж. Последней лягушки не стало. И это здорово – я ведь их теперь тоже ненавижу.

Жизнь, как жизнь: пустая квартира, битые стекла, обгоревшие фотографии и сигаретный пепел – вот все мое, и я это ни за что не отдам. Никому.

Я затыкаю уши, а телефон и не думает замолкать. Кричать на него бесполезно – я уже давно охрипла, и мой голос похож на скрип искореженной пластинки в патефоне, осталось лишь выдернуть шнур из розетки, но вот беда – он уже давно вынут.

Автоответчик пищит, а я понимаю, что на кассету запишется очередное сообщение. Не прослушанное. Вроде сорок третье по счету. 
Хотя, может, я и ошибаюсь – никогда не любила математику.

Но телефон опять звонит.
- Мне надоело оставлять сообщения. – Ворчит Деррик. Деррик – это мой телефон. И он – предатель. – Она уже знает, что ты дома. Возьми трубку.
- Тварь. – Сквозь зубы шепчу я и поднимаю трубку. И слышу наигранно-бойкий голос.
- Привет!
- Иди к черту, Ирма.
- Что же так грубо? В общем, тебя ждут.
- Я не приду.
- Придешь… - И она права. Ирма единственная, кто еще хоть что-то соображает. Ненавижу ее за это.

Надо все-таки собираться.

Похожу к зеркалу, а оно все в трещинах. Совсем забыла – мой страх не распространяется на зеркала. Я их просто, ненавижу.

Собрала волосы в хвост и смотрю на свое отражение.
Синяки под покрасневшими глазами, мертвенно-бледная кожа, потрескавшиеся губы, очень тонкие руки, неизменная ярко-рыжая шевелюра, чуть мятая футболка и черные джинсы.

Я похожа на приведение.

И я видела, как мое отражение скривилось и опустило большой палец вниз. Пожав плечами, я распустила волосы и вновь закурила.

Да, теперь все так. Все правильно. Мы к этому стремились – это и получили. Надо радоваться.

…И купить очередную пачку сигарет. Мои уже кончились.